Сказки о Ялисе

[skazki-naiznanku]

— Ой, мои усики! — забормотал отчаянно маленький чёрный кролик. — Ой, мои лапоньки, нельзя сюда, глупая ты девчонка!
— Отчего же? — кроличьи ушки Ялисы двигались точь-в-точь как настоящие: она склоняла головку, и правое ушко вопросительно наклонялась вслед за ней, грустила — и оба ушка на ободочке опускались вниз. — Ялисам нельзя, а вот кроликам можно. Можно я побуду кроликом?
— Ай-яй-яй, глупая ты девочка, ну куда же ты лезешь, — маленький чёрный кролик был взволнован и испуган: он так и не нашел Алису, а эта девочка — она тоже не Алиса, а всё равно зачем-то лезет вместе с ним в норку, просто стыд и срам какой-то; "бедный папенька, — думал кролик, — вот уж кто бы мне точно надавал тумаков за глупости".
— Ну смотри, — Ялиса села на шляпку огромного гриба, и Чёрный Кролик послушно наклонился к ней. — У тебя нет часов, а у меня есть.
— Это плеер, — устало вздохнул кролик: вот и угораздило же его сегодня дома забыть часы!
— У тебя заичьи ушки, а у меня кроличьи.
— Не вижу логики. У меня чёрные ушки, почти как у папы, а у тебя светлые; разве бывают белые кролики?
— А ещё меня зовут почти что Алиса.
— Ялиса. Так ты кто: кролик или Алиса?
Ялиса наклонила голову в задумчивости: ей этот вопрос даже не приходил в гости к мыслям, а ведь он удивительно правильный!
— Не знаю, — сказала она. — А какая разница?
— Большая. Алисы — это девочки, а кролики — это кролики. А ты не Алиса и не кролик. — Он подскочил к ней, с любопытством разглядывая её темный пушистый шарф, который по-кошачьему свернулся у неё на шее и его хвост лениво развевался по ветру. — А мне такой же ты свяжешь?
— Конечно, — сказала Ялиса. — Только меня с собой возьми, туда, в вашу эту Страну Чудес.
Чёрный Кролик задумался.

***
— Это какая-то неправильная Алиса...— медленно произнес Белый Кролик, принюхиваясь к незнакомке.
— А я не Алиса, — ответила девочка, чуть шагнув назад. — Я Ялиса. А ты совсем не похож на Белого Кролика.
— Почему это? — Кролик замер как вкопанный. Он точно помнил, что до сегодняшнего дня он был белым и вполне себе кроликом — не каким-нибудь раскосым зайцем.
— А где твои часы?
— А, ты про это, — Кролик облегченно сел на задние лапки. — Так бы и говорила, а то испугала всего. Забыл.
— Забыл? — недоверчиво спросила девочка.
— Ага, — ответил Кролик.
Больше они не говорили — то ли стеснялись, то ли ещё что. Ялиса шумно вздохнула и села на край каменной кадки, в которой рос куст моховичков. Кролик уселся с другой стороны кадки и мечтательно смотрел на моховичков. Они были шумные, глазастые и крикливые, но как же они замечательно пели по утрам!...заслушаешься. Хотя папа Кролика их совсем не любил — они отвлекали его от дороги и он вечно попадал не туда и опаздывал на прием к Червонной Королеве. Впрочем, папа вообще мало что и кого любил...
— Что это? — спросила Ялиса, показывая на моховичков, которые покачивались на ветке и молчали, вероятно, стеснялись гостьи.
— Моховички, — ответил Кролик. — Они поют.
— Поют?
— Да, по утрам.
— А сейчас почему нет?
— Потому что ты их напугала. У нас вообще гостей не сильно любят...кроме Алис.
— Именно Алис?
— Ну, я не знаю... — Кролик оценивающе принюхался к девочке. — Может, Ялис тоже любят, я не проверял.
— А давай попробуем? — Ялиса встала с кадки и отряхнула юбку, полная решимости проверить, любят ли Ялис моховички так же, как Алис.
— Ну давай, — осторожно произнес Белый Кролик.
Он спрыгнул с кадки, галантно взял Ялису под лапку и они пошли в сторону кроличьей норы. Моховички под дуновением ветра покачивались им вслед и что-то, бормоча, обсуждали друг с другом: вполне возможно, что может ли быть Ялиса Алисой, или все же наоборот...

***
— А ты можешь представить себе чай без чайника? — мурлыкнул Чешир, внезапно появившись на плече у Ялисы.
— Чай вне чайника? - переспросила она. — Мокрый или сухой?
— Мокрый, конечно! — фыркнул кот, исчезая и оставляя только застывшие в воздухе усы. — Какие глупости ты спрашиваешь!
— Нууу, не знаю, — ответила Ялиса. — Надо бы Шляпника с Зайцем спросить. А что такое?
— Какая ты сегодня неинтересная! — Кот тут же очутился на ветке дерева. — А ты сама проверь!
— Как?
— А сними ситечко вооот с того белого чайника, — Кот лениво махнул лапой в сторону стоявшего на траве белого чайника. Ялиса могла поклясться, что она его до этого тут не видела, но желание увидеть чай без чайника было настолько велико, что она сняла с него ситечко.
И тут из носика чайника стал выливаться чай, окрашивая окружающую действительность в коричнево-желтоватые тона. В воздухе вместе с сорванными листьями парили чаинки, все вокруг было чайным и плавным, а сама Ялиса как будто взлетела — оторвалась от земли и поплыла куда-то в сторону дерева.
Кот, удовлетворенный увиденным, подплыл к чайнику и закрыл его носик ситечком. Внезапно все приобрело свой родной, нормальный цвет, а Ялиса вместе с чаинками упала вниз.
— Ай! — воскликнула она.
— Ну как? — мурлыкнул кот, вылизывая свою шерстку, которая теперь пахла бергамотом и чайными листьями.
— Красиво! — выдала восхищенная Ялиса, вставая и отряхивая свою юбочку.
Кот подошел к ней, стал ласкаться об ноги, удовлетворенно мурлыча:
— А я же говориииил...
Так появилась осень.

***
- Понимаешь, Ялиса, - Кот ходил по листве земли, и каждая травинка его шерсти весело звенела колокольчиком, - устами младенца глаголит истина, так?
- Так, господин Кот, - вежливо отвечает Ялиса. Начало ей уже нравится. Она ребёнок, и её устами глаголит истина. Стоп, но она же ошибается на уроках mutter? Значит, она не ребёнок?
- Безумцы похожи на детей, только взрослые, - продолжил Кот, сбивая лапой цветок и превращаясь в него сам; теперь на Ялису смотрел цветочек с кошачьими глазами и широкой улыбкой, а также лепестками в виде ушек. – Ага?
- Да, господин Кот, - подтвердила Ялиса, всё ещё не понимая, к чему же он клонит.
Кот вскочил на дерево, а под ногами Ялиса почувствовала теплую кошачью шерсть вместо травы; она почесала землю, и была готова поклясться своими туфельками, что она урчит прямо у неё под ногами.
- А шуты – те же безумцы, только осмысленные, - изящно закончил Чеширский Кот. – Вот только и всего.
- Но, господин Кот, - возразила Ялиса, зарываясь носиком в кошачью шерсть, - шуты не дети.
- Какая ты глупая! – смеётся Кот. – Это как эволюция. Смотри: дети – безумцы – шуты. Дошло?
- Дети-безумцы-шуты, - повторила мечтательно Ялиса. – Многоножка обязательно б придумал стих. Дети-безумцы-шуты, под ногами растут коты…
Кот громко рассмеялся и исчез; цветочек вновь поднялся и в ушах поглаживающей его стебель Ялисы зазвучали слова Кота:
- Ялиса, я хочу посмотреть, как же ты повзрослеешь.

***
— Угощайся, — придвигает Ялисе собственную шляпу Шляпщик. – Чай в чашке-наоборот. Не должна запутаться.
— А я и не путаюсь, — отвечает Ялису, глотая кусочек предложенной ей шляпы. По вкусу она напоминала черничный пирог с мятой и голубыми розовыми лепестками, и это было даже лучше, чем грибное рагу. – Почему у вас так темно?
— Королева, — раздвинул худые руки в стороны Шляпщик. – Я, видите ли, очень рассеянный. Отключили за неуплату. И Солнцу запретили мне тут светить, а без него я никак не могу найти свои деньги.
— Как это печально, — вздохнула Ялиса. Он очень странный, решила про себя она, но милый. Почти как Белый Кролик.
— У Вас красивое ожерелье, — наклонился к ней хозяин полянки. Болванник Шляпщик. Или Шляпник Болванщик. Или… кажется, ему так надоело обилие его имен, что откликается он на всё, даже на Шарика. – Подарок Королевы?
— Да, — кивнула Ялиса. – Кролик очень испугался, увидев его.
— Удивительно, — энергично закивал Болванник. – Ведь, кажется, это те, кто не справился со своими обязанностями при дворе Королевы. Он должен был обрадоваться при виде родственников.
— Да. Это очень грустно.
— Безусловно. Бедные Кролики. Ужасно неблагодарная профессия.
— А снять его никак нельзя? Я не хочу расстраивать Кролика, — промолвила Ялиса. – Ведь его папа тоже при Королеве…
— Ох, простите, милая, не знаю.
— Извините, — печально поблагодарила его Ялиса, рассматривая чашку-наоборот. Боясь перевернуть её и вылить на себя горячий чай, она поставила чашку обратно на стол.
Шляпщик Болванник не мог ей помочь снять с шеи подарок Королевы, и это было очень печально. Вероятно, стоило бы уломать Кролика принять её такой, какая она есть, пусть даже с кроличьими скальпами на шее.