безумная эльза

[skazki_naiznanku]

ох, закат сегодня красный - будет худо,
гость незваный, гость красивый, ты откуда?
у меня гостей давно здесь не бывало,
я и двери, я и окна закрывала.

растеряла я слова - молчу весь день я,
мои косы расплетают привиденья,
старый замок - духи, духи - не прогонишь...
воют ветры, мчатся волки, рвутся кони...

гость незваный, гость отважный - не боится!
превращу вот в красногрудую синицу,
посажу в большую клетку из гостиной,
накормлю его золой да паутиной.

я возьму его в ладони (сердце бьется),
покажу ему луну на дне колодца,
закружу по чердакам и по подвалам -
затанцую, как я раньше танцевала,

сколько лет прошло, наверно - больше сотни?
дуют ветры, воют волки, мчатся кони...
все куда-то подевались - свита, слуги...
смотрит, смотрит глаз янтарный в лунном круге,

тянет, тянет - все за руки, да за крылья,
рассыпает мне дорогу желтой пылью,
чтоб бежала - неодетая - босая...
молоко в такие ночи - закисает,

домовые лошадям сплетают гривы...
я найду свою рубаху из крапивы,
обернусь я белой птицей перелетной,
подстегну свою тоску тяжелой плеткой.

где вы, братья, темнокрылые, родные?
иногда о вас, свободных, вижу сны я,
там вы - лорды, принц - мой суженый - со мною...
кто-то встал, огромный, длинный - за горою,

он все видит - страшно, страшно - не укрыться!
где рубаха из крапивы? стану птицей,
улечу, скорее, дальше, прочь отсюда...
ох, закат сегодня красный, будет худо
wolfox.livejournal.com/84295.html

@темы: Дикие лебеди

---

Обьявление

[skazki_naiznanku]

"Сказки наизнанку" опять живет, пароль нашелся и крепко приколочен

Мы ждем вас! Новые сказки, ваши и чужие - u´re willkommen!

Прошу пиара!

---

[skazki_naiznanku]

11.11.2010 в 23:44

Пишет  SilverFox:

сказковое
- Уберите это от меня, уберите!!! – кричит Герда, пытаясь стряхнуть с плеч белую шубу.
Но невидимые руки настойчивы. А тихие голоса шепчут в уши:
- Нам нужна Королева. Без Королевы снег не ляжет на поля, не согреет землю, не растает весной, не напоит её. Будет засуха… Будет пустыня… Не будет цветов, не будет травы, не будет бабочек… Всё будет мертво…Мертво… Из-за тебя.. Ты хочешь этого?
- Нет… – шепчет Герда и пригибает голову под тяжестью ледяной короны.
Кай берет ее за руку и заглядывает в глаза
- Королева, ты подаришь мне коньки?
И Герда вдруг понимает, что может не дышать. Её сердце ударяется в последний раз и застывает.

запись создана: 15.12.2011 в 20:02

@темы: Снежная королева

---

[skazki_naiznanku]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

[skazki_naiznanku]

03.10.2014 в 09:47

Пишет  shellir:

Люблю современные сказки.
Танит Ли
Красны, как кровь

Прекрасная Королева-Колдунья откинула крышку шкатулки из слоновой кости с магическим зеркалом. Из темного золота было оно, из темного золота, подобного волосам Королевы-Колдуньи, которые струились как волна по ее спине. Из темного золота, и такое же древнее, как семь чахлых и низких черных деревьев, растущих за бледно-голубым оконным стеклом.

– Speculum, speculum, – обратилась Королева-Колдунья к волшебному зеркалу. – Dei gratia.
– Volente Deo. Audio.
– Зеркало, – произнесла Королева-Колдунья. – Кого ты видишь?
– Я вижу вас, госпожа, – ответило зеркало. – И все на земле. Кроме одного.
– Зеркало, зеркало, кого ты не видишь?
– Я не вижу Бьянку.

Королева-Колдунья перекрестилась. Она захлопнула шкатулку, медленно подошла к окну и взглянула на старые деревья по ту сторону бледно-голубого стекла.

Четырнадцать лет назад у этого окна стояла другая женщина, но она ничем не походила на Королеву-Колдунью. У той женщины черные волосы ниспадали до щиколоток; на ней было багровое платье с поясом под самой грудью, ибо она давно уже вынашивала дитя. Та женщина распахнула оконные створки в зимний сад, туда, где скорчились под снегом старые деревца. Затем, взяв острую костяную иглу, она воткнула ее в свой палец и стряхнула на землю три яркие капли.

– Пусть моя дочь получит, – сказала женщина, – волосы черные, подобно моим, черные, как древесина этих искривленных согбенных деревьев. Пусть ее кожа, подобно моей, будет бела, как этот снег. И пусть ее губы, подобно моим, станут красны, как моя кровь.

Женщина улыбнулась и лизнула палец. На голове ее возлежала корона; в сумерках она сияла подобно звезде. Женщина никогда не подходила к окну до заката: она не любила дня. Она была первой Королевой и не обладала зеркалом.

Вторая Королева, Королева-Колдунья, знала все это. Она знала, как умерла в родах первая Королева. Как ее гроб отнесли в собор и отслужили заупокойную мессу. Как ходили меж людей дикие слухи – мол, когда на тело упали брызги святой воды, мертвая плоть задымилась. Но первую Королеву считали несчастьем для королевства. С тех пор как она появилась здесь, землю терзала чума, опустошительная болезнь, от которой не было исцеления.

Прошло семь лет. Король женился на второй Королеве, столь же не похожей на первую, как ладан на мирру.

– А это моя дочь, – сказал Король второй Королеве. Возле него стояла маленькая девочка семи лет от роду.

Ее черные волосы ниспадали до самых щиколоток, ее кожа была бела как снег. Она улыбнулась – красными точно кровь губами.

– Бьянка, – произнес Король, – ты должна любить свою новую мать.

Бьянка лучисто улыбалась. Ее зубы сверкали как острые костяные иглы.

– Идем, – позвала Королева-Колдунья, – идем, Бьянка. Я покажу тебе мое волшебное зеркало.
– Пожалуйста, мама, – тихо промолвила Бьянка. – Мне не нравятся зеркала.
– Она скромна, – заметил Король. – И хрупка. Она никогда не выходит днем. Солнце причиняет ей страдания.

Той ночью Королева-Колдунья открыла шкатулку с зеркалом.

– Зеркало. Кого ты видишь?
– Я вижу вас, госпожа. И все на земле. Кроме одного.
– Зеркало, зеркало, кого ты не видишь?
– Я не вижу Бьянку.

Вторая Королева дала Бьянке крошечное золотое распятие филигранной работы. Бьянка не приняла подарка. Она подбежала к отцу и зашептала:

– Я боюсь. Мне не нравится думать, что наш Господь умер в мучениях на кресте. Она специально пугает меня. Скажи ей, пусть заберет его.

Вторая Королева вырастила в своем саду дикие белые розы и пригласила Бьянку прогуляться после заката. Но Бьянка отпрянула. А отец ее услышал шепот дочери:

– Шипы уколют меня. Она хочет сделать мне больно. Когда Бьянке исполнилось двенадцать, Королева-Колдунья сказала Королю:

– Бьянке пора пройти обряд конфирмации, чтобы она принимала с нами причастие.

– Этому не бывать, – ответил Король. – Я не говорил тебе, девочку не крестили, ибо моя первая жена, умирая, была против этого. Она умоляла меня, ведь ее религия отличалась от нашей. Желания умирающих надо уважать.

– Разве плохо быть благословенной Церковью? – спросила Королева-Колдунья Бьянку. – Преклонять колени у золотой алтарной ограды перед мраморным алтарем? Петь псалмы Богу, вкусить ритуального Хлеба и отпить ритуального Вина?

– Она хочет, чтобы я предала свою настоящую маму, – пожаловалась Бьянка Королю. – Когда же она прекратит мучить меня?

В день своего тринадцатилетия Бьянка поднялась с постели, оставив на простыне алое пятно, горящее, точно распустившийся красный-красный цветок.

– Теперь ты женщина, – сказала ее няня.

– Да, – ответила Бьянка. И направилась к шкатулке с драгоценностями своей истинной матери, вытащила из нее материнскую корону и возложила на себя.

Когда в сумерках она гуляла под старыми черными деревьями, эта корона сияла подобно звезде.

Опустошительная хворь, которая на тринадцать безмятежных лет покинула землю, внезапно вспыхнула вновь, и не было от нее исцеления.

Королева-Колдунья сидела на высоком стуле перед окном, в котором бледно-зеленые стекла чередовались с матово-белыми. В руках она держала Библию в переплете из розового шелка.

– Ваше величество, – отвесил ей низкий поклон егерь.

Ему было сорок лет, он был силен и красив – и умудрен в потаенных лесных практических науках, в сокровенном знании земли. Умел он и убивать, убивать без промаха – такова уж его профессия. Он мог убить и изящную хрупкую лань, и луннокрылых птиц, и бархатных зайцев с их грустными всезнающими глазами. Он жалел их, но, жалея, убивал. Жалость не останавливала его. Такова уж его профессия.

– Посмотри в сад, – велела Королева-Колдунья.

Охотник вгляделся в мутно-белое стекло. Солнце утонуло за горизонтом, и под деревьями прогуливалась девушка.

– Принцесса Бьянка.
– Что еще? – спросила Королева-Колдунья. Егерь перекрестился:
– Ради нашего Господа, миледи, я не скажу.
– Но ты знаешь.
– Кто же не знает?
– Король не знает.
– Может, и знает.
– Ты храбр? – вопросила Королева-Колдунья.
– Летом я охочусь на кабанов и убиваю их. Зимой я уничтожаю волков десятками.
– Но достаточно ли ты храбр?
– Если прикажете, леди, – ответил охотник, – я сделаю все возможное.

Королева-Колдунья открыла Библию и взяла вложенный между страницами плоский серебряный крестик, лежавший на словах: «Не убоишься ужасов в ночи… язвы, ходящей во мраке…»[3 - Библия, Псалом 90: «Не убоишься ужасов в ночи, стрелы, летящей днем, язвы, ходящей во мраке, заразы, опустошающей в полдень».]

Егерь поцеловал распятие и повесил его на шею, под рубаху.

– Приблизься, – велела Королева-Колдунья, – и я научу тебя, что нужно сказать.

Некоторое время спустя охотник вышел в сад – в небе уже загорелись звезды. Он направился к Бьянке, стоящей под кривым карликовым деревом, и преклонил колени.

– Принцесса, – произнес он, – простите меня, но я должен донести до вас дурные известия.
– Так доноси, – ответила девочка, играя с длинным стеблем сорванного бледного цветка, распускающегося ночью.
– Ваша мачеха, эта проклятая ревнивая ведьма, замыслила погубить вас. Тут ничего не поделаешь, но вы должны бежать из дворца нынче же ночью. Если позволите, я провожу вас в лес. Там найдутся те, кто позаботится о вас, пока вы не сможете вернуться без опаски.

Бьянка взглянула на него – покорно, доверчиво.

– Тогда я пойду с тобой, – сказала она.

И они зашагали по тайной тропе, потом по подземному ходу, потом миновали запутанный фруктовый сад и выбрались на грунтовую дорогу, бегущую между запущенных кустов живой изгороди.

Ночь пульсировала фиолетово-черным, когда они наконец достигли леса. Ветви над головой хлестали друг друга, переплетались, точно морозный узор на окне, а небо тускло просвечивало меж ними, словно синее стекло.

– Я устала, – вздохнула Бьянка. – Можно мне немножко отдохнуть?
– Конечно. Вон на ту полянку ночью приходят поиграть лисы. Смотрите туда – и увидите их.
– Ты такой умный, – заметила Бьянка. – И такой красивый.

Она села на поросшую мхом кочку и принялась глядеть на поляну.

Егерь бесшумно вытащил нож, спрятал его в складках плаща и склонился над девушкой.

– Что вы шепчете? – спросил он сурово, кладя ладонь на ее угольно-черные волосы.
– Всего лишь стишок, которому научила меня мама. Охотник сгреб в кулак ее густые пряди и развернул девушку так, что ее белое горло оказалось перед ним, открытое, готовое для ножа. Но мужчина не ударил, ибо в руке он сжимал сейчас золотистые локоны смеющейся Королевы-Колдуньи, которая, хохоча, обвила его руками.

– Добрый мой, сладкий мой, это была всего лишь проверка. Разве я не ведьма? И разве ты не любишь меня?

Охотник вздрогнул, ибо он любил ее, а она прижалась к нему вплотную, так что, казалось, ее сердце стучит в его собственном теле.

– Отложи нож. Отбрось глупый крест. Нам не нужны эти вещи. Король и на четверть не такой мужчина, как ты.

И егерь повиновался ей, отшвырнув нож И распятие, – они упали далеко, где-то среди корявых корней. Он сжал ее в объятиях, лицо женщины уткнулось в его шею, и боль ее поцелуя стала последним, что почувствовал мужчина в этом мире.

Небо окрасилось угольно-черным. Лес был еще чернее неба. Никакие лисы на поляне не играли. Взошла луна и украсила белым кружевом сучья и пустые глаза егеря. Бьянка утерла рот мертвым цветком.

– Семеро спят, семеро нет, – произнесла Бьянка. – Древо к древу. Кровь к крови. Ты ко мне.

Раздался звук, подобный семи гигантским разрывам, – далеко, за деревьями, за щебеночной дорогой, за фруктовым садом, за подземным ходом. А затем – семь тяжелых шлепков босой ноги. Ближе. И ближе. И ближе.

Гоп, гоп, гоп, гоп. Гоп, гоп, гоп.

Во фруктовом саду – семеро черных, встрепенувшихся. На щебеночной дороге, между кустов живой изгороди – семеро черных, крадущихся. Кусты шуршат, ветки трещат.

Через лес, на поляну – семеро корявых, согбенных, низкорослых существ. Древесно-черная мшистая шерсть, древесно-черные лысые маски. Глаза – сверкающие щели, рты – сырые пещеры. Бороды – лишайник. Пальцы – сучковатые хрящи. Ухмыляются. Падают на колени. Прижимают лица к земле.

– Добро пожаловать, – сказала Бьянка.

Королева-Колдунья стояла перед окном со стеклом цвета разбавленного вина. Но смотрела она в магическое зеркало.

– Зеркало. Кого ты видишь?

– Я вижу вас, госпожа. Я вижу человека в лесу. Он вышел на охоту, но не на оленя. Его глаза открыты, но он мертв. Я вижу все на земле. Кроме одного.

Королева-Колдунья зажала ладонями уши. За окном лежал сад, пустой сад, лишившийся семи черных и корявых карликовых деревьев.

– Бьянка, – выдохнула Королева.

Окна были завешены, и свет не проникал в них. Свет лился из полого сосуда – сноп света, точно копна золотистой пшеницы. Свет горел на четырех мечах – мечах, показывающих на восток и на запад, на юг и на север.

Четыре ветра свистели в покоях, играя серебристо-серой пылью Времени.

Руки Королевы-Колдуньи покачивались подобно трепещущим на ветру листьям, сухие губы Королевы-Колдуньи читали нараспев:

– Pater omnipotens, mittere digneris sanctum Angelum tuum de Infernis.[Всемогущий Отче, ниспошли святого Ангела своего из Преисподней (лат.).]

Свет померк и вспыхнул еще ярче.

Там, меж рукоятей четырех мечей, стоял Ангел Люцифиэль, весь золотой, с укрытым тенью лицом, с раскинутыми, полыхающими за спиной крыльями.

– Ты взывала ко мне, и я знаю твою беду. Желание твое печально. Ты просишь о боли.

– Ты говоришь мне о боли, Владыка Люцифиэль, ты, который претерпел самую мучительную боль на свете.

Боль худшую, чем причиняют гвозди в ступнях и запястьях. Худшую, чем причиняют терновые шипы, и горькая чаша, и острие копья в боку. Тебя призывают для злых целей, но только не я, ведь я понимаю твою истинную природу, сын Божий, брат Сына Божия.

– Значит, ты узнала меня. Я дам тебе то, что ты просишь.

И Люцифиэль (которого называли Сатаной, Царем Мира, и который тем не менее являлся левой рукой, зловещей рукой замыслов Господа) выдернул из Эфира молнию и метнул ее в Королеву-Колдунью.

Молния попала женщине в грудь. Женщина упала.

Сноп света взметнулся и воспламенил золотистые глаза Ангела, и были глаза Ангела ужасны, хоть и лучилось в них сострадание, но тут мечи рассыпались, и Ангел исчез.

Королева-Колдунья тяжело поднялась с пола – не красавица более, но морщинистая, растрепанная, слюнявая старуха.

В самом сердце леса солнце не светило никогда – даже в полдень. В траве мелькали цветы, но бледные, бесцветные. Под черно-зеленой крышей царили вечные густые сумерки, в которых лихорадочно мельтешили мотыльки и бабочки-альбиносы. Стволы деревьев были гладкими, точно стебли водорослей. Летучие мыши порхали днем, летучие мыши и птицы, считавшие себя летучими мышами.

Здесь стоял склеп, поросший мхом. Выброшенные из него кости валялись у корней семи искривленных карликовых деревьев. Или того, что выглядело деревьями. Иногда они шевелились. Иногда во влажных тенях поблескивало что-то вроде глаза или зуба.

В прохладе, даруемой дверью гробницы, сидела Бьянка и расчесывала волосы.

Какое-то движение всколыхнуло плотный полумрак.

Семь деревьев повернули головы.

Из леса вышла старуха – сгорбленная, со склоненной головой, хищная, морщинистая и почти безволосая, словно гриф.

– Ну вот наконец и мы, – прошамкала карга хриплым голосом стервятника.

Она подковыляла ближе, бухнулась на колени и поклонилась, ткнувшись крючковатым носом в торф и блеклые цветы.

Бьянка сидела и смотрела на нее. Старуха поднялась. Во рту ее редким частоколом желтели гнилые зубы.

– Я принесла тебе почтение ведьм и три подарка, – сказала карга.

– Почему ты это сделала?

– Какая торопыга, а ведь всего четырнадцать годков. Почему? Потому что мы боимся тебя. Я принесла подарки, чтобы подлизаться.

Бьянка рассмеялась:

– Покажи.

Старуха сделала пасс в зеленом воздухе. Раз – и в руке у нее оказался затейливый шнурок, сработанный из человеческих волос.

– Вот поясок, который защитит тебя от штучек священников, от креста, и от потира, и от поганой святой воды. В него вплетены локоны девственницы, и женщины не лучшей, чем ей положено быть, и женщины умершей. А вот, – второй пасс – и старуха держит лакированную – синь по зеленому – гребенку, – гребешок из недр морских, русалочья пустяковина, чтобы очаровывать и покорять. Расчеши ею волосы – и океанский запах наполнит ноздри мужчин, ритм приливов и отливов забьет им уши, оглушит и скует точно цепями. И вот, – добавила старуха, – последнее, старый символ греховности, алый фрукт Евы, яблоко красное как кровь. Откуси – и познаешь Грех, коим похвалялся змий, да будет тебе известно. – Старуха сделала третий пасс и выудила из воздуха яблоко. Плод, шнурок и гребень она протянула Бьянке.

Девушка взглянула на семь корявых деревьев.

– Мне нравятся ее подарки, но я не вполне доверяю ей. Лысые маски высунулись из лохматых бород. Глазные щели сверкнули. Сучковатые лапы щелкнули.

– Все равно, – заявила Бьянка, – я позволю ей самой повязать мне поясок и расчесать мои волосы.

Старая карга жеманно повиновалась. Точно жаба, вперевалочку, приблизилась она к Бьянке. Она завязала пояс на ее талии. Она разделила на пряди эбеновые волосы. Зашипели искры – белые от пояска, радужные от гребня.

– А теперь, старуха, откуси кусочек от яблока.

– Какая честь, – кивнула ведьма, – ох и покичусь же я, рассказывая моим сестрам, как разделила сей плод с тобой.

И старая карга впилась кривыми зубами в яблоко, шумно чавкая, отгрызла кусок и проглотила, облизываясь.

Тогда Бьянка взяла яблоко и тоже откусила.

Откусила, закричала – и задохнулась, подавившись.

Прыжком вскочила она на ноги. Волосы взметнулись над ней подобно грозовой туче. Лицо стало синим, затем серым, затем вновь белым. Она упала в мертвенно-бледные цветы и осталась лежать – не шевелясь, не дыша.

Семь карликовых деревьев замахали скрипучими конечностями, замотали косматыми башками, но тщетно. Без искусства Бьянки они не могли прыгать. Они вытянули когти и вцепились в реденькие волосенки и плащ старухи. Но карга пробежала меж ними. Она пробежала по залитым солнцем лесным землям, по щебеночной дороге, по фруктовому саду, по подземному ходу.

Во дворец старая карга вошла через потайную дверь и поднялась в покои Королевы по потайной лестнице. Она согнулась почти вдвое. Она хваталась за ребра. Одной костлявой рукой старуха открыла шкатулку из слоновой кости с волшебным зеркалом.

– Speculum, speculum. Dei gratia. Кого ты видишь?

– Я вижу вас, госпожа. И все на земле. И я вижу гроб.

– Чей труп лежит в гробу?

– Этого я не вижу. Должно быть, Бьянки.

Карга, бывшая совсем недавно прекрасной Королевой-Колдуньей, опустилась на свой высокий стул у окна с бледно-огуречным и матово-белым стеклом. Снадобья и зелья ждали, готовые прогнать страшный облик, снять жуткие чары возраста, наложенные на нее Ангелом Люцифиэлем, но она пока не прикасалась к ним.

Яблоко содержало частицу плоти Христа, освященную облатку – Святое Причастие.

Королева-Колдунья придвинула к себе Библию и открыла ее наудачу.

И прочла – со страхом – слово: Resurgat.[5 - Восстань, поднимись, возродись (лат.).]

Он был словно хрусталь, этот гроб, молочно-белый хрусталь. Образовался он так. Белый дымок поднялся от кожи Бьянки. Она дымилась, как дымится костер, когда на него падают капли гасящей пламя воды. Кусок Святого Причастия застрял у нее в горле. Причастие – вода, гасящая ее огонь, – заставляло ее дымиться.

Потом выпала ночная роса, похолодало. Дым вокруг Бьянки заледенел. Иней расписал изящными серебряными узорами туманную ледяную глыбу с Бьянкой внутри.

Холодное сердце Бьянки не могло растопить лед. И зеленая дневная полночь оказалась бессильна.

Ее, лежащую в гробу, можно разглядеть сквозь стекло. Как прелестна она, Бьянка. Черная как смоль, белая как снег, красная как кровь.

Деревья нависают над гробом. Идут годы. Деревья разрослись и укачивают гроб на своих руках. Из глаз их сочатся слезы – плесень, грибок, зеленая смола. Зеленый янтарь, как изысканное украшение, твердеет на хрустальном гробу.

– Кто это лежит там, под деревьями? – спросил Принц, выехавший на поляну.

Он, казалось, привез с собой золотую луну, чье сияние разливалось вокруг его золотой головы, золотых доспехов и белого атласного плаща, расшитого золотом и чернью, кровавыми рубинами и небесными сапфирами. Белый конь топтал белесые цветы, но, как только копыта отрывались от земли, бледные головки поднимались вновь. С луки седла Принца свисал щит, странный щит. На одной его стороне скалилась морда льва, но на другой белел смиренный ягненок.

Деревья застонали, головы их треснули, раскрыв огромные рты.

– Это гроб Бьянки? – промолвил Принц.

– Оставь ее с нами, – взмолились деревья.

Они качнулись и поползли на корнях. Земля содрогнулась. Гроб из ледяного стекла тряхнуло, широкая трещина расколола его.

Бьянка закашлялась.

Кашель выбил частицу Причастия из ее горла. Тысячью осколков рассыпался гроб, и Бьянка села. Она взглянула на Принца. Она усмехнулась.

– Добро пожаловать, желанный мой, – сказала она. Бьянка поднялась, тряхнула головой, разметав волосы, и направилась к Принцу на белом коне.

Но вошла она, казалось, в тень, в багровую комнату; затем – в малиновую, чье свечение пронзило ее, точно безжалостные ножи. Дальше – желтая комната, где она услышала плач, терзающий уши. С тела ее словно содрали всю кожу; сердце ее забилось. Биения сердца превратились в два крыла. Она полетела. Она была вороном, затем совой. Она летела в искрящемся стекле. Стекло опаляло ее белизной. Снежной белизной. Она стала голубем.

Голубка села на плечо Принца и спрятала голову под крыло. В ней не осталось больше ничего черного, ничего красного.

– Начни все сначала, Бьянка, – сказал Принц.

Он поднял руку и снял птицу с плеча. На запястье его виднелась отметина, похожая на звезду. Когда-то в эту руку входил гвоздь.

Бьянка взмыла ввысь, легко пройдя сквозь зеленую крышу леса. Она влетела в изящное окошко винного цвета. Она была во дворце. Ей было семь лет.

Королева-Колдунья, ее новая мать, повесила ей на шею тонкую цепочку с распятием филигранной работы.

– Зеркало, – произнесла Королева-Колдунья. – Кого ты видишь?

– Я вижу вас, госпожа, – ответило зеркало. – И все на земле. И я вижу Бьянку.

---

Образец

[skazki_naiznanku]

В жизни возможны только две трагедии: первая - получить то, о чем мечтаешь, вторая - не получить. Оскар Уайльд

- Хантсман, я получила результаты исследований, - сидящая за монитором женщина обратилась к стоящему рядом щуплому мужчине в очках. Услышав ее властный голос, тот понуро опустил голову и плечи, словно пытался сжаться до размеров муравья и уползти куда-то под стол.
- Образец №3, “Бланш Ньеже” подлежит уничтожению, - продолжила женщина. Хантсман разом побледнел, его руки иступленно начали теребить лабораторный пропуск.
- Но, доктор Квин... - едва слышно пробормотал он.
- Вы слышали, что я сказала, Хантсман, - тон ее голоса оставался прежним, но, казалось, что он заполнил собой все пространство небольшой лаборатории.
- Идите же, и уничтожте образец, доктор.
Голос повелевал, и сил противиться ему у Хантсмана не было. Он просто молча кивнул и неторопливо направился в отсек с образцами. Годы работы - и все перечеркнуто одним только взглядом на результаты тестов. “Все летит к чертям собачим”, - Хантсман начал слегка отходить от шока, - “но кто я такой, чтобы спорить с самой Квин?”.
Погруженный в свои мысли, он абсолютно не следил за дорогой, однако ноги сами быстро привели его к нужному отсеку. Еще бы.. Он годами, изо дня в день, сновал между своим кабинетом, исследовательской лабораторией и отсеками с образцами. Хантсман любил свою работу. Мужчина в белом халате, висевщем на нем словно на вешалке, ничем не приметный лысеющий очкарик чувствовал себя подобным Богу, Творцу. И - да, в какой-то мере так оно и было: он создавал новых существ - пусть и по заказу тех, кто мог за это заплатить. Разнообразное биологическое оружие... но вот напасть. Заказчики сократили финансирование и Квин лично занялась чисткой ряда образцов. Номер три, как назло, оказался в числе тех, что подлежали уничтожению.
При мысли о Бланш, Хантсман непроизвольно улыбнулся. Ведь она в своем роде совершенство, пусть и узкоспециализирована. ”Черт бы побрал эту Квин”, - мысленно выругался ученый, открывая дверь в отсек номера три.

читать дальше
(c)УрноеМао



 

запись создана: 15.12.2011 в 19:46

@темы: Белоснежка, Спящая красавица

---

Курьер.

[skazki_naiznanku]

Пыль, повсюду эта проклятая пыль. Она лезет в глаза, нос, забирается под одежду, вызывает кашель, и, кажется, нет от неё спасения. Едкая, красно-коричневая пыль. Даже повязка на лице не помогает. Руж чихнула и в очередной раз попыталась вытряхнуть пыль из повязки. Безуспешно. Каждый шаг порождал новое облако, и бороться с этим было совершенно бессмысленно.
Руж и не старалась. Поправила рюкзак и зашагала дальше, периодически поглядывая на дозиметр. Вообще-то эта дорога считалась «чистой», но осторожность не помешает. Иногда ветер приносил тучи с юга, часто проливавшиеся радиоактивным дождём, и тогда карта заражённых областей менялась совершенно. Хотя последние два месяца дождя не было. Это неплохо.
Споткнувшись о какой-то камень, Руж выругалась и поправила шлем. Как бы ни хотелось побыстрее добраться до места, нужно всё таки сбавить шаг. Если лопнет подошва, будет очень плохо, ботинки сейчас на вес золота, как и любая хорошая одежда. Об этом, кстати, тоже пора бы уже подумать. Руж вздохнула. Куртка давно вытерлась на швах, комбинезон изношен до предела, ботинки выглядят всё хуже и хуже. Один шлем ещё держится, и на том спасибо.
Шлемом Руж очень гордилась. Крепкий, удобный. Настоящий кевлар. Говорят, такие раньше солдаты носили. Правда, цвет шлема странно изменился, пыль и дожди почему-то сделали его ярко красным, что со стороны смотрелось не очень грозно, да и могло демаскировать, но ничего с этим сделать пока не удавалось. Краски не достать, краска это сокровище. А ничего другое на шлем не ложится. Так что придётся ходить пока в красном шлеме, у других нет и такого.
Руж размеренно шагала по пыльной дороге, изредка останавливаясь у развалин. Здесь даже развалины попадались нечасто. Раньше это был пригород, сплошные коттеджи, так что после Первого Удара мало что сохранилось. Всё сгорело, и только на месте самых крепких домов оставались обломки стен, похожие на занесённые песком скелеты. Там могла быть засада, и поэтому Руж каждый раз останавливалась и внимательно изучала развалины в старенький потёртый бинокль.
Обычно этот маршрут был безопасен, но изредка рейдеры, в поисках пищи, заходили даже сюда, а пищей для них служил любой пойманный человек. Времена такие, что выбирать не приходится. Бывало, и рейдеров ловили жители Посёлка. Рейдер, он хоть и бандит, но тоже может быть питательным. Не до принципов теперь.
читать дальше
(c)Хунвэйбин



 

запись создана: 15.12.2011 в 19:40

@темы: Красная шапочка

---

Кот в наследство

[skazki_naiznanku]

- Сапоги нужны, - сказал Кот, не открывая глаз.
- На кой? – удивился Жан. – На кой тебе сапоги-то?
- Мне? – Кот приоткрыл один глаз. – Мне сапоги совершенно ни к чему. Сапоги нужны ТЕБЕ. А также шляпа и приличный камзол.
- На кой? – повторил Жан, разглядывая грязные босые ступни. Подумал, запустил пятерню под рубаху, почесал живот и добавил: - И на какие шиши?
- Во-от... – Кот вытянул лапы. – Тут мы подходим к сути вопроса: тебе необходимы средства к существованию.
-Чё?! – переспросил Жан.
Кот фыркнул, открыл оба глаза, сел и стал яростно вылизывать лапу.
- Ладно, - проворчал он, принимаясь за вторую лапу, - повторяю простым языком для... гм. Деньги тебе нужны.
- Ну да, - оживился Жан. – Дык попервости ж надо деньги, а на них уж одежу покупать, а ты говоришь...
- Я не закончил. – Кот снова лег. – Итак: Гийом получает доход от мельницы, Анри - при помощи своего осла...
- Осел хоть советов не дает, - буркнул Жан себе под нос.
- Не хватало нам еще ослиных советов, - отрезал Кот. – Да-с, так вот: какой же источник дохода можешь найти ты?
Жан почесал затылок. Потом почесал нос. Еще раз внимательно осмотрел собственные ноги, словно в поисках ответа. И тяжело вздохнул.
- Не знаешь, - констатировал Кот. – А я тебе скажу: твой капитал – твоя смазливая рожа. Девки, небось, табунами ходят, так?
- А то! – приободрился Жан.
- Но! – Кот сел и обвил лапы хвостом. – Селянские девки – это не то, что нам нужно. Как с умом использовать привлекательную внешность? Ну?
Жан наморщил лоб – и вдруг лицо его озарилось пониманием.
читать дальше
(c)Irena aka Ирина Певзнер



 

запись создана: 15.12.2011 в 19:37

@темы: Кот в сапогах

---

Должник.

[skazki_naiznanku]

Дешевое пойло оставляло маслянистые разводы на стенках стакана. С гримасой омерзения, Трид одним махом опрокинул в себя содержимое, и закашлялся, судорожно вдыхая прокуренный воздух бара. Бармен равнодушно плеснул в стакан следующую порцию, и удалился на другой конец стойки - тамошняя компания была куда как щедрее на чаевые. Впрочем, Триду было все равно - он пришел сюда напиться, а не ныть.
“Ай да папаня, ай да старый хрыч...” - отношения сына с отцом подошли к логичному завершению, но Трид до сих пор не мог поверить в услышанное утром. Дело было не в самой смерти – от Синдрома угасали быстро, тут сюрпризов не было. Однако... знать, что старик не расщедрится в завещании - это одно, но чтоб настолько?!.. Трид осушил стакан, и со злостью приложил его к стойке. Резкий хлопок слился с какафонией дребезжащей музыки.
Приму повезло больше всех - старшенький, папин любимец и наследник получил контрольный пакет акций “Синтфлор”, небольшого заводика по переработке мусорных отходов в муку, в который папаня инвестировал восемнадцать лет назад, как раз перед рождением Трида. Рентабельность незавидная, но какие-то деньги старая рухлядь приносила...
Струя пойла с шипением наполнила стакан. Трид сощурился; стакан слегка двоился в глазах. Братцу Сэкки повезло меньше, но по крайней мере семейный Шевроле-8000, “ослик”, старенький - еще на антигравной тяге - можно было загнать с аукциона. Трид надеялся, что “ослик” достанется ему - тогда он смог бы внести оплату за первый семестр обучения; но не судьба. Если бы тогда, восемнадцать лет назад, у матери не возникло того кровотечения, ставшего фатальным... Нет, старик так и не смог простить Трида. Но зачем было так глумиться?!
“И наконец, моему младшему, любимому сыну, я завещаю...”
Пойло снова обожгло горло. Дьявол. Передача прав на первую фирму отца, работавшую в области туртрансферных услуг “JSC Carabus” - это как пощечина из могилы. Кроме бренда, на “Carabus” уже много лет не числилось никакого имущества - отец держал ее из сентиментальных соображений, ежемесячно оплачивая минимальный налог. Теперь, Триду предстояло делать то же самое - либо скопить денег, и ликвидировать юридическое лицо. Конечно, он бы отказался от “наследства” в тот же миг - если бы не второй пункт завещания на его имя. Банковская ячейка.
читать дальше
(c) УрноеМао



 

запись создана: 15.12.2011 в 19:31

@темы: Кот в сапогах

---

Льдинка, льдинка, скоро май!

[Рыжая Стервь]

Привет, к вам можно?

Я не с пустыми руками.

Очередная Снежная Королева, но это для начала.

Красиво. Безумно красиво.Королева в очередной раз убеждается в этом, поднимая бледное лицо кверху, к потолку, который не раглядишь отсюда - он затерялся где-то на немыслимой высоте в мельтешении кружащихся снежинок, и любуется своей собственной карманной вьюгой.
Она восседает на троне, изваянном из цельной ледяной глыбы; трон изукрашен затейливой вязью, составленной из снежинок, стены дворца также ледяные, и замороженные пузырьки воздуха образуют в ледяной толще прихотливо-туманные узоры.
Мальчик, сидящий у ее ног на глянцевом ледяном полу, терпеливо составляет какой-то узор из кусочков льда, наколотых нарочито неправильно; мозаичные фрагменты искрящейся горкой лежат рядом с его коленками.
Он сосредоточен, и клубы пара, то и дело вырывающиеся из его приоткрытых губ, оседают инеем на щеках.
Идут года.
Мальчик растет, но он по-прежнему тщетно пытается сложить из непослушных льдинок слово "ВЕЧНОСТЬ", чтобы получить, наконец, свой приз - весь мир и пару коньков впридачу.
Королеве скучно, и она все чаще бросает свои милые прежде покои ради шумного живого мира, который ждет ее там, за пределами роскошных стен.
Она проносится по свету, опаляя дыханием поздних заморозков цветущий миндаль, и собирает опавшие розовые лепестки в свою сумку, чтобы по возвращении домой украсить ими изголовье одинокой постели.
Осенью она замораживает своим дыханием птиц, и приносит с собой, устраивая на стенах жутковатые композиции из замерзших снегирей и ягод дикой рябины.
А мальчик все также сидит подле ее трона, и дыхание его уже не формируется теплым облачком пара, и кожа его белая, как лепестки вишни, и холодная, как ключевая вода.
И глубоко в груди Снежной Королевы внезапно рождается чувство глубокого одиночества, и болит что-то внутри, первый раз в жизни болит.
"Кай, - шепчет она непослушными губами, повинуясь этой боли, -Кай!! Люби меня, Кай!"
Ее голос, вначале едва слышный, возвышается до крика и разбивается о своды дворца хрустальными льдинками, дробясь эхом в ледяных залах.
Кай недоуменно поднимает голову, встречаясь глазами со своей госпожой.
Он вырос, его белые кудри красиво лежат на широких плечах, а голубые глаза заняты единственной мыслью - как собрать это проклятое слово!
Зачем тебе весь мир, маленький глупый мальчик? Разве ты уже не обладал им раньше, когда лепил снеговиков с друзьями во дворе своего дома, или когда восхищенно глазел на летящий абрис каравелл, швартовавшихся в порту?
Неужели это слово "ВЕЧНОСТЬ" высосало из тебя жизнь?
"Люби мня, Кай!"
"Любить? А что такое - любить, госпожа?"
Он искренне недоумевает, этот мальчик, который так и не вырос в мужчину, и с облегчением возвращается к прерванному занятию, не дождавшись ответа.
Королева сидит на своем троне, притапливая ложечкой в бокале шампанского шарик пломбира, делает глоток.
Сливочные пузырьки щекочут язык.
"Когда за ним придет эта высокопарная идиотка Герда, верну его ей! Пускай забирает!"

И Снежная Королева улыбается.

@темы: Снежная королева

---

[bog_fire]

" - Почему ты не спросишь меня для чего у меня такие большие зубы? - изумился волк, глядя на милую девочку.
- Потому, блохастик, что я, во-первых, не стоматолог, а во-вторых, у меня в корзинке двустволка, - ласково улыбнулась Кровавая Шапочка."
(С)

@темы: Красная шапочка

---

И была свадьба и вскоре королева родила дочь

[skazki_naiznanku]

Девочка-прицесса бегала в розовых платьюшках, никогда их не пачкая, прилежно выполняла домашние задания, слушалась маму - вела себя, как и полагаеться приличной принцессе
Шли годы.
Как говориться в старых книгах: бутон налился и вот-вот должен был распуститься цветок.

- Кто-то должен взять на себя эту работу. А то так и останеться старой девой, или чего хуже, - ворчал отец доставая из сундука доспехи содранные с тестя. Особенно ему нравился шлем - большой, с грозной харей
Королева мать составляла объявление для окрестных прицев

@темы: вне категории

---

[.molnija.]

«- …Жила была-девочка. Она росла в глубинке, и ей страшно хотелось попасть в «высший свет» - ну, хотя бы на бал, который дает принц. И вот однажды она обратилась к одной своей знакомой волшебнице…
- Бабушка, девочку звали Золушкой, да?
- Ммм… А я разве не сказала? Девочку звали Русалочкой, и жила она глубоко-глубоко в море, в подземном дворце…»

На первый взгляд, жизненные сценарии Золушки и Русалочки практически идентичны. Истории про девушек, ищущих «путь наверх». Просто одной удалось стать принцессой, а другой – только пеной морскою… Что в этой второй было не так? Или что она делала не так?
На самом деле не так было все. Это только на первый взгляд «Русалочка» - сказка о великой любви. По сути это сказка о великом предательстве.
И нет, предателем был не принц. «Ну как же, она спасла ему жизнь, она отдала ради него все, свой прекрасный голос, свой прекрасный рыбий хвост… А ноги у нее все равно потом болели!»
А вот так.
Русалочка – человек глубины. «Она жила в глубине…» Глубина моря? Глубина понимания? Глубина личности? Глубина отношений? Именно от этого ей приходится отказаться ради жизни в «высшем свете». Она сознательно отказывается от целого мира глубины ради жесткой «поверхностной» жизни. А еще она отказывается от своей главной сути – прекрасного голоса ради того, что котируется в свете – ради «двух неуклюжих подпорок», которые люди называют «прелестными стройными ножками»…
Рядом с этим предательством самой себя и своего мира сущей мелочью выглядят технические ошибки в отношениях с принцем. Провинциалка Золушка, милая карьеристка, которой абсолютно нечего было терять в движении наверх, многое могла бы рассказать принцессе Русалочке. О том, что если уж хочешь захомутать принца, то надо е г о провоцировать на подвиги, е м у давать себя завоевывать, а не наоборот. О том, что мужчины любят тех, в кого они вкладываются (и любят ли они что-то, кроме собственных вкладов?)
Но это уже тактика, и это уже не важно.
Предательство себя перекрывает все. В момент, когда ты отказываешься от себя ради любимого, ему просто становится некого любить.
«…Ах, я так счастлив! – сказал принц Русалочке. – То, о чем я не смел и мечтать, сбылось! Ты порадуешься моему счастью, ведь ты так любишь меня».
Конечно, он говорил не о ней.

ig-romanov.livejournal.com/19047.html

@темы: Золушка, Русалочка

---

Снежная Королева

[Menestrelina]

А хочешь, я расскажу тебе сказку про злую метель,
Про снег, что прячет на утро тропинки,
Про зеркало троллей осколки которого ранят сердца,
Как самые острые и безобразные льдинки?

Про даму с холодными пальцами в замке на обломках снежного рая,
Про любителя пазлов и незавершенную "вечность",
И глупую девочку в красных забавных туфлях,
Посмевшую бросить вызов ее Величеству - что за беспечность?!

Я расскажу про разбойницу, пленных ее зверей,
Про Северный полюс и бег на лихих оленях.
Про сказочный мир, где победу одержит любовь...
Я расскажу... засыпай на моих коленях.

Ты просто усни сейчас и не слушай ее,
Что вторую неделю выводит узор на замерзшем окне.
Я поцелую тебя как тогда, как во сне - в глаза.
И спрячу красные туфельки, чтоб достать к весне

@темы: Снежная королева

---

[skazki_naiznanku]

26.08.2009 в 21:01

Пишет  Asheria:

Герде нужен Кай...

Колокольчик звенит. Герда бьёт по будильнику и продолжает спать.
Кай придёт разбудить, Кай подарит цветы, насмешит, позовёт гулять.
Он прекрасен, как бог, как Адонис, придуманный тысячу лет назад.
Герда тает, к нему прикасаясь. Не тают лишь льдинки в его глазах.

Королева наденет прозрачное платье, коснётся запястья иглой.
Ей так нравятся мальчики. Некоторых она забирает с собой.
Королева играет в опасные игры, но кровь её холодна.
Королеве не нужен никто, и она никогда не бывает одна.

Под сияньем софитов -- северных звезд -- Королева исполнит роль.
И она совершенна, как может быть Смерть, из которой изъяли Боль.
Принимает Любовь внутривенно, смеётся, пришпоривая коней.
Нет того, с чем не сможешь расстаться, чтоб навечно остаться с ней.

Кай под кайфом. В крови у него героин, а в глазах покой.
Кай поёт под гитару про детские сны, про расставшихся брата с сестрой.
Чувства те же, вот только всё реже встречается солнце в его стишках.
Ради смеха сегодня он выложил ВЕЧНОСТЬ из белого порошка.

Герда скачет на север, но север не найден, его замела метель.
Колокольчик звенит. Где ж ты, мальчик, зачем ты ложишься в её постель?
Я теряю себя каждый раз, как она твоих нежных касается век...
Подломились колени оленя, и, вскрикнув, Герда упала на снег.

Кай играет свой блюз, Королева пьёт виски со льдом и глядит в окно.
Ей немного наскучил сюжет, но в целом -- ей нравится это кино.
Герда спит. Её боль отступает. Её обступает заснеженный рай.
Что ж -- почти хеппи энд. Только Герде не нужен бог. Герде нужен Кай.

к сожалению не знаю чье.
просто цепляет.

@темы: Снежная королева

---

Русалочка. Альтернативный конец

[Menestrelina]

Мой прекрасный принц… я всегда была для тебя лишь несчастной безголосой калекой, смазливым питомцем, «найденышем», готовым спать на полу возле твоей кровати. Ведьма обманула, да и с чего ей было говорить правду, чтобы покорить твое сердце оказалось мало симпатичного личика, мало говорящих глаз, мало походки самой лучшей танцовщицы в королевстве.

Тонкие бледные пальцы сжимают кинжал. Холодный кусок остро заточенного металла, без украшений, без гравировок. Это не семейная реликвия, не бесполезная цацка – это оружие, за которое пришлось дорого заплатить.

Все провожали меня взглядом. Все хотели видеть меня рядом с собой. Были готовы забыть отца и мать, отдаться мне всем сердцем и сделать своей женой. Все. Но не ты, мой милый принц.

«Или он, или ты – один из вас должен умереть до восхода солнца».
Костяшки пальцев белеют от напряжения. Кажется, нож становится продолжением руки. Но решимости не хватает. Любовь пока еще недостаточно сконденсировалась в ненависть.

Когда-то я спасла тебя от моря, даже не задумываясь о собственной жизни. Променяла родной дом, семью, отдала все самое ценное, что у меня было за возможность видеть тебя каждый день, слышать твой голос, засыпать у твоих ног. Я терпела насмешки слуг, снисходительные взгляды твоих благородных леди, и все это – за твою улыбку. Неужели, мой юный принц, тебе было этого мало?

Черные кудри упали на гладкий высокий лоб. С чуть припухших от поцелуев губ сорвалось имя. Ее имя. Она одна была в его сердце.
И нож дрогнул… Спустя пару мгновений прекрасные шелковые простыни вышитые диковинными цветами и птицами, были красными и липкими от их крови.
Последнее, о чем успела подумать Русалочка перед восходом солнца, что принц вовсе не похож не мраморного мальчика, который стоит у нее в саду.

… к утру буря стихла. От корабля не осталось и щепки.

@темы: Русалочка

---

[bog_fire]

05.02.2013 в 07:51

Пишет  .molnija.:

Найдено  Punch

 Green Irving

Тогда казалось,
что единственный способ покончить с той зимой,
это вогнать ей кол в сердце.
Нил Гейман, "Американские боги"

Кровь у Снежной королевы оказалась на удивление алая, совсем человеческая. Замерзшим ладоням она казалась даже горячей. Кай вспоминал об этом каждый раз, когда смотрел на костер.

дальше

Герда шмыгнула носом и подкинула веток в пламя. Она тоже била ледяными осколками в грудь снежной ведьмы, пока та не упала мертвой.
- Когда же наступит март... Все зимние сказки уже закончились.
Феи заснули, улетели, спрятались. Принцессы остались во дворцах, с драконами или с принцами - кому как повезло. Рыцари - и те пережидали зиму в замках.
Сиротка в лечебнице. Месяц назад, свихнувшись, она подожгла дом. Прыгала вокруг, хлопала в ладоши и радовалась теплу. Теперь говорит, что все зима виновата, но кто ей поверит. Февраль, говорит она, февраль с сильным ветром, а ветер уносит, - но ее уже никто не слушает.
Мачеху и злую сестру давно занесло снегом. Падчерица говорит, что весной из их тел прорастут подснежники, много подснежников - так ей обещали двенадцать парней, встреченных в лесу. Дурочка она, эта падчерица, но вроде бы не врет и тоже, как все, ждет весны.
В доме советника Штальбаума с января красуется чучело трехголовой крысы, а забавный мальчик Дроссельмейера и юная Клара мастерят новые убийственные ловушки. В городе уже нет крыс, а заодно и бродячих кошек с собаками. Да еще, говорят, пропадают бездомные, но это, конечно, враки.
Кай же с Гердой сидят у костра, догрызают сушеную рыбу и вспоминают Королеву, оставшуюся лежать на белом полу ледяного замка.
- Может, мы что-то сделали неправильно? - спрашивает Герда.
- Да нет. Все правильно, - Кай на миг задумывается. - Просто это такая зима. Суровая. Февраль, он закончится, и наступит весна.
Герда молчит. Герда вспоминает, что же сделала она с той женщиной, с колдуньей, пытавшейся запереть ее в деревянном домике, среди говорящих цветов.

@темы: Щелкунчик, Снежная королева

---

[bog_fire]

27.01.2013 в 07:09

Пишет  Diary best:

А два года назад...
Пишет  Avocbka:

Проклятье
- Принцесса! Прин-цес-саааа! - заорали под окнами. - Прекрасная принцесса здесь живет?
Она раздраженно вздохнула и высунулась из окна:
- Чего тебе?!
Внизу стоял принц. Обыкновенный прекрасный принц, конь в комплекте.
Принц задрал голову:
- Принцесса, говорю, здесь живет?
Она поморщилась и заорала в ответ:
- Нет ее! Гуляет во полях, да во лесах, цветы собирает. Завтра приходи!
Принц внимательно посмотрел наверх, потом вытащил кусок пергамента и сравнил рисунок с белобрысой головой, которая сейчас торчала из окна:
- Я тебя узнал! Ты же принцесса, зачем обманываешь?!
Принцесса сняла платок, устало потерла лоб:
- Не уйдешь, значит?
Принц упрямо мотнул головой:
- Я жениться приехал! Открывай!
- Ну, раз жениться - то поднимайся. Щеколду чуть на себя потяни, и только потом только вверх- заедает она. - объяснила принцесса и скрылась в окне.
Принц спешился, аккуратно привязал коня, нсколько мгновений поборолся с непокорной щеколдой - и в конце концов оказался в светлой, просторной комнате.
У окна сидела принцесса и что-то мастерила из полена.
Как только принц появился, девушка подняла на него глаза и задумчиво спросила:
- У тебя стамески нет?
Принц немного опешил, потому что у него были с собой каменья драгоценные, ткани бархатные и нити жемчужные.
А стамески не было.
- Ну нет, так нет. - кивнула принцесса. - Жениться, значит?
Принц откашлялся:
- Прекрасная принцесса, вести о вашей красоте и доброте дошли до нашего королевства. И решил я, что вы должны быть моей женой!
- Прекрасный принц, я тебя вижу первый раз в жизни и вести о тебе никак не дошли до моего королевства! - съязвила принцесса. - Я не могу сейчас замуж! У меня скоро сплав по высокогорной реке- мне надо готовиться! И поход на байдарках! И, вот - конкурс резьбы по дереву еще, а стамеску папенька с собой увез!
Принц совсем растерялся. Он представлял себе все это несколько иначе.
Совсем по-другому, если быть откровенным.
В его мечтах, прекрасная принцесса бросалась к нему в объятья и, сияя улыбкой, благодарила его за каменья, ткани и нити, которые он привез ей в подарок!
А вовсе не требовала стамеску, и уж точно не перечисляла какие-то дикие способы времяпрепровождения!
Принц был в ужасе и думал, как теперь объяснить отцу, почему он вернулся без невесты.
Ну не говорить же правду, в самом деле!
Принцесса смотрела на все эти мытарства и думала, что ей опять попадет от папеньки.
Потому что папенька каждый раз ругался и сетовал, что ей надо было родиться мальчиком, а то и вовсе в какой-нибудь другой королевской семье!
- Может быть, скажем, что я влюблена в кого-то другого? - неуверенно предложила она.
Принц пожал плечами:
- Глупости какие! Влюблена, скажи пожалйста! Нет, когда дело касается политики двух королевств - тут не до любви! Да и батюшка не поверит. В меня все всегда влюбляются с первого взгляда, понимаешь?
Принцесса окинула его внимательным взглядом и кивнула:
- Ну да, ты симпатичный. Но у меня сплав! И байдарки!
- И резьба по дереву! - развеселился принц. - Ты драконов, случайно, не укрощаешь в свободное время?
Принцесса радостно подпрыгнула и хлопнула в ладоши:
- Ну точно, ты умница! - воскликнула она. Принц непонимающе улыбнулся. - Скажешь, что меня похитил дракон! Трехглавый! И что освободившиему меня принцу - полкоролевства и несметные сокровища. С драконом я договорюсь - он мне в карты проиграл и за ним долг. У него пересижу пока, а там уж и зима настанет, дорогу к нам заметет, можно будет до лета не волноваться.
Принц закивал, думая о том, что с такими вестями домой воротиться не стыдно.
Перепрыгивая через ступеньки, спустился во двор, вскочил на коня и обернулся.
Принцесса махала ему из окна рукой.
- И скажи, что на дракона лучше со стамеской ходить! - прокричала принцесса, сложив руки рупором.
Принц махнул на прощанье рукой и поскакал прочь.
Принцесса села у окна, спрятала под стол полено и подперла подбородок рукой:
- Все принцы одинаковые! Хоть один бы кулаком по столу стукнул, сказал бы "Никаких больше байдарок, ты принцесса или кто?!". Нет же, все верят, уезжают, а я сиди тут, вырезай по дереву! Чертова колдунья, чтоб ей провалиться сквозь землю! Всего-то раз к ней в брюках вышла, а в результате - "Прокляну- прокляну, будешь всю жизнь сидеть и ждать, пока настоящий мужик приедет! А до этого - сиди с поленом ". И хоть бы стамеску оставила!

Что такое Архив?

@темы: вне категории

---

Однажды

[skazki_naiznanku]

Снег сыпал сутки, или даже более того, но к вечеру, наконец, прекратился. Вышла луна. Большая, как начищенный медный таз, она висела в небе, заливая молоком пышные снеговые покрывала, укрывшие мой мир. Сегодня будет ясная ночь.
- Что ты там все разглядываешь? – на плечо мне легла теплая человеческая ладонь. Еще совсем не жесткая. С длинными пальцами, и, порой, такая требовательная. Кристофер!
- Там кто-то есть. Крис, посмотри, - я протянула старинную подзорную трубу своему… кому? Хороший вопрос. Тому, кто сейчас рядом со мной.
Он приник к окуляру, но ненадолго. Отодвинул трубу, обнял меня, пытаясь поцеловать:
- Я там ничего, кроме оленьих рогов, не увидел! Дорогая, хватит разглядывать снег. Никуда он не денется, полежит до завтра. Пошли!
- Куда? – спросила я, заранее зная ответ.
- Будем складывать из льдинок слово «вечность», - прошептал он мне теплым дыханием в ухо, – а потом, если получится, попытаемся ее постичь. Ну же, хватит дарить свое внимание диким зверям, есть дела поважнее!
- Иди, я сейчас, - и он ушел. А я вновь приникла к окуляру подзорной трубы.

Да, там все-таки кто-то есть! Сквозь залитую лунным светом тьму я видела силуэт большого рогатого зверя. Северный олень, причем очень крупный. Южный вид. Значит, идет издалека. И почему-то с поклажей. Отбился от стада? Нет, раз с поклажей, то ездовой олень. Но идет сюда, к моему дому, не сворачивая. Однако, это уже интересно!
Ладно. Крису придется немножко поскладывать слово «вечность» в одиночестве. Я встала, и отдала приказ. Я знала, что его услышат – мои слуги были приучены понимать даже мои мысли. И пока я одевалась потеплее, и спускалась вниз, из обзорной башни, на ровную ледяную площадку перед прочными ледяными воротами – несколько белых медведей уже успели окружить нервно дергающегося дикого оленя, и, набросив ему на рога аркан, тащили к воротам, где как раз показалась Хозяйка. Я, то есть.
- Хак! – резко выкликнула я, и медведи, поняв, отступили. Олень фыркнул заиндевелыми ноздрями, выпустив струйку игольчатого пара, и подогнул передние ноги, склоняя рогатую голову. И то, что было у него на спине, бесформенным кулем свалилось на лед у порога моего дома. Я склонилась над тем, что поначалу показалось мне поклажей, и узнала контуры человеческой фигуры. Гонец?
- В дом, быстро, - я волновалась, да.

читать дальше




 

запись создана: 15.12.2011 в 19:25

@темы: Снежная королева

---

Сказка про Любаву, дочь боярскую

[skazki_naiznanku]

Плещутся в ледяных гранях огненные всполохи. Скрипят ржавые цепи – качается на них ларец хрустальный. Гуляет под потолком эхо слов:
- Ох, горюшко-горюшко! Делать-то что? Да как же ты ирода этого клятого в дом пустил? Кому поверил?! - заламывает руки женщина с льняными волосами. От виска прядь тонкая темная тянется. Не молодица, но и не старуха. Лицо гладкое, жесткое, скулы широкие, как у каменных идолищ, богинь забытых. Пальцы крепкие, вязью рун ведовских украшены.
- Друга старого, чаял, впускаю. А вышло - змея подколодного пригрел. Да будет вам, матушка, так убиваться. Думать надо, как из ловушки выкарабкаться, - худ и высок ее собеседник. Гуляют холодные, синеватые отблески в волосах цвета воронова крыла. Вытянутое, костистое лицо спокойно, лишь уголок рта чуть кривится.
Женщина руку к ларцу протягивает - душераздирающе скрипят цепи.
- Не выйдет, - едва слышно говорит она. - Так и будем сидеть до скончания веков в этом замке.
- Экое у вас сегодня настроение заунывное. До скончания веков не просидим. Гораздо раньше игла эта из меня все силы вытянет. Вот тогда он и придет по наши души.
- Утешил!
- Все не так уж и плохо. Колдовство черное, что не выпускает нас из замка, на игле этой держится, - прохаживается вокруг ларца черноволосый, цепи в ответ страдальчески дребезжат. Сквозь прозрачные грани видно дымчатое яйцо, а в нем - светящаяся игла.
- Насмехается змеище! - качает головой женщина. - Иголка-то у нас, да перерубить ее можно только мечом-кладенцом. А меч где взять? Нам из замка не выйти. Кто кладенец добудет? Абы кто не справится, только богатырь.
- Простая это задачка, - отмахивается сын. - Иголка есть. Меч известно где. Нужен только богатырь - меч добыть! А как добудет - сам сюда прибежит. Из замка выйти нельзя, а войти может кто угодно.
- И с чего это богатырь сюда с мечом придет нас спасать? Сам подумай, кто тебя выручать пойдет? Забыл, что ты здесь чужак, не лучше хиновца? А уж слава у тебя! И называют под стать – Аредом Черным Колдуном, да еще магьяром Черномором!
- Не велика беда, что враги брешут. Боятся, значит. Вас, матушка тоже не больно-то любят: Ягой, ведьмой нечистой прозвали. Детей вами пугают.
- Так я тебе о том и толкую. Вот прийти и голову нам с плеч - это завсегда пожалуйста. А вызволять - есть квас да не про нас! - хмыкает Яга.
- Ну, голову с плеч - это у богатырей кишка тонка, - кривится Черномор. - Меня спасать не надо - я с богатырем меняться буду. А придет он сюда, как рыба на наживку.
- На какую?
- Да на любого приманка найдется. Пойдемте лучше отсюда. Что даром об ларец глаза мозолить? Возьмем блюдечко с голубой каемочкой, яблочко катать будем - богатыря ловить, как сома на ворону дохлую! - колдун руку матери подает да и уводит ее подальше от ларца.
- Ой, добром не кончится! Да боле делать нечего, - качает головой Яга, обернувшись к узкому окну. - Угомони ты пса своего! Воет под воротами, словно по покойнику. И без него тошно.
- Ко мне просится Серый.
- Так впусти его, сил нет вой этот слушать.
- Э нет! Он мне еще пока за воротами нужен.
***

(С)